Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"

Почему я против справедливости
23.09.2015 00:00
Мы, группочка курортниц – все с высшим образованием, – после ужина собрались в номере и щебечем «за жизнь». В разговоре я бескомпромиссно роняю: «Зато это было по справедливости». Моя соседка по номеру Люба при этих словах ёжится, вздрагивает и опускает глаза. Снова спорим, и снова я тоном строгой учительницы произношу: «Главное – чтобы всё было справедливо». Любу буквально передёргивает: «Пожалуйста, не произноси этого слова. Оно страшное».

– «Справедливость» тебе – страшное слово? От корня «правда»? – не верю я своим ушам.
– Не может быть одной большой правды. У каждого своя правда. Тысячи маленьких правд, – предполагает одна собеседница.
– Революция семнадцатого года тоже совершилась ради справедливости, – припоминает другая. – И что получилось?
– Благими намерениями дорога в ад вымощена, – обобщает третья.

Болтаем до темноты, собеседницы расходятся по своим номерам спать. Мы остаёмся с глазу на глаз с Любой, ярой противницей справедливости.

Вот и пришло, по Библии, время собирать их. Сколько камней она бездумно и жестоко разбрасывала вокруг. Не дрогнув, вкладывала камни в руки, простираемые к ней за помощью, – вопреки своему тёплому, ясному обнадёживающему имени – Любовь.

Под горячую руку попадала в незащищённые, с надеждой обращённые к ней лица. Больно, до крови, рассекала кожу. Не целясь, попадала в широко, доверчиво распахнутые глаза. Кто-то не успевал увернуться, заслониться, зажмуриться. Жалко вскрикивал от неожиданности, боли и обиды, как ребёнок. И, понурившись, уносил, прижимая к груди камень вместо хлеба.

На глаза наворачиваются тёплые слёзы. Люба одёргивает себя: вот только не надо давиться якобы облегчающими и очищающими душу слезами. Не надо сладких сказочек. Это крокодиловы слёзы.

Да и не облегчают, не очищают они. Зачем пришло запоздалое сознание вины, когда обиженных уже нет на свете? Зачем уроки, которые никому уже в этой жизни не пригодятся – ни им, ни ей?

…Нет, на вокзал лучше не заходить. Там навечно меж сельского люда неприкаянно бродит, шаркает ногами в ожидании электрички маленькая сгорбленная тень отца… Сейчас до костей стёрла бы колени, ползая за ним и моля о прощении.

Приказать себе: не сметь плакать, пускать слезу. Ты недостойна плакать о нём. Раньше надо было плакать, когда он стоял в прихожей, маленький, сгорбленный, в тёмно-синем прорезиненном пальто – конечно, из «Уценённых товаров»… Через плечо продета хозяйственная сумочка.

Он стоял с окаменевшим от страдания и унижения лицом, со своим некогда орлиным, породистым носом, со сдвинутыми всклокоченными седыми бровями. Скорбная глубокая, как трещина в земле, складка вертикально перечёркивала лоб… Маленький ссохшийся король Лир. Да только она не была Корделией.

Тогда Люба, чувствуя себя абсолютно правой, холодным тоном роняла холодные справедливые слова. Возомнила себя в этот момент карающим мечом неподкупной Немезиды. Вкладывала камень в протянутые, с набухшими венами руки, с любовью вынянчившие её.

«В мире ничего не может гнуснее быть жестоких дочерей. Теперь такой обычай завёлся, чтоб прогонять отцов без состраданья?»

Мама. Смотрит огромными на морщинистом личике страдающими глазами. Глаза набухли невыплаканными слезами. Тянет руку со скрюченными лиловыми диабетическими пальцами. Люба сладко лелеет в себе прошлые обиды. И, поколебавшись, также вкладывает в мамину руку камень.

Они, три взрослые замужние сестры, три кобылы, вели себя как в детстве, когда их просили, допустим, идти в магазин (наломать веток для коз, помыть пол, прополоть грядки). Выламывались: «Почему снова я? Пусть Верка сходит». «Это нечестно, я в прошлый раз ходила. Сейчас Любочкина очередь».

Родители назвали их с верой, надеждой и любовью: Верой, Надеждой и Любовью.

И вот они трое отводили глаза, ухмылялись, перепихивались локтями, пожимали плечами. Толкали, перекатывали проблему между собой, как круглый камешек в детской игре.

Те же детские кивалки друг на друга. А действительно, почему Люба должна родителей к себе брать, если те дачу и машину оставили старшей любимице Вере? А квартиру – тихоне и подлизе Наде? А ей, Любе – шиш с маслом?

Ах, простите: мама как-то одолжила старый латунный таз для варки ягод с наказом непременно вернуть. Да и забыла. Вот и всё Любино «приданое».

Что-что? Жизнь они ей подарили? Спасибо, конечно, но она, Люба, разве их об этом просила? Вот так писала заявку: «Прошу зачать и родить меня»? Подпись, число, печать. Да если хотите, родительство – одно из самых эгоистичных чувств. В них, видите ли, инстинкт говорил – а она, Люба, отдувайся?

А ещё ты, мамочка, палец о палец не ударила, чтобы помочь поднять маленькую дочку, которую Люба растила практически как мать-одиночка. От мужа-то толку было немного: за ним самим нужен был глаз да глаз.

Люба последние месяцы беременности плохо себя чувствовала. Не успела приготовить приданое ребёнку. Скособоченную коляску наспех купили в комиссионке. Вместо нежного детского одеяльца свернули вдвое грубое и колючее взрослое одеяло во взрослом же жёстком пододеяльнике.

Даже розовую ленточку не удосужились купить – пришлось перевязать свёрток с малышкой марлевым бинтом. Роддомовским медсёстрам и нянечкам принято дарить тортик или конфеты – Вера с Надей из принципа ничего не принесли. А ведь в роддоме с Любой столько возились: беременность поздняя, тяжёлая. Медсёстры удивлённо посмотрели вслед.

А ещё помнишь, мамочка? У неё, Любы, на другой день после роддома из-за переживаний пропало молоко. Не успевала выцедить, не успевала простирнуть подгузники и пелёнки, потому что у малышки расстроился животик. Не успевала погладить пелёнки, погулять – ничего не успевала.

Дочка не спала три месяца, то есть вообще глаз не смыкала. Ещё немного – и у Любы от недосыпа поехала бы крыша. Однажды в ванной она прислонилась к стене, начала засыпать на ногах с открытыми глазами и… выронила девочку – крошечную, намыленную, скользкую, как рыбка. Как она поймала её в нескольких сантиметрах от кафеля?
Где ты была в это время, мамочка?

А помнишь, мамуля, после родов впервые за полгода она, Люба, попросила тебя посидеть с малышкой? Добрые люди дали им приют, добрые же люди и позвали её в огород набрать бидончик малины: заваривать зимой дочке, которая часто болела. Ты, мамочка, давно внутренне с раздражением ждущая такой просьбы, возбуждённо подбоченилась: «Ну, нет! Я сама вас вырастила, никто не помогал».

Как тогда Люба плакала от обиды и боли, криком кричала в подушку. Тогда-то мама была ещё в силе…

Ничего личного, мамочка. Всё по справедливости. Люба просто возвращает камень, который ты вручила ей пятнадцать лет назад. И некому прекратить эту жуткую эстафету, где вместо эстафетной палочки передаются из рук в руки камни, камни, камни…

Действительно, почему сейчас все просят помощи у Любы, когда она уверенно стоит на ногах, и никто-никтошеньки не помог, когда просила помощи она?

И снова ворошит обиду: почему машину и квартиру родители отписали старшей, деньги со сберкнижки, машину и дачу – средней дочери, а как коротать старость – так к меньшой Любе? Нет, не подумайте, Люба не материалистка, не узкая мещанка и не алчная хищница, не пиявица ненасытная. Но.

Давайте рассуждать логически. Родительские квартира, дача, машина – это плод их, родителей, совместной многолетней работы. Работа – это часы, дни, месяцы, годы. Время. Время – это жизнь. Итак: квартира, дача, машина – это эквивалент жизни. И родители посвятили свою жизнь старшим дочерям в обход младшей. А стариться почему-то запланировали у Любы. Это справедливо?

Люба не из тех, кто после удара по правой щеке подставит левую. Она из тех, кто око за око.

Презираемый ранее всеми Любин пьющий муж разбогател, стал воротилой бизнеса. Люба обеспечена всем, у неё просторное жильё, где нашлось бы место для родителей. Ей не нужны ничьи квартиры, дачи и сберкнижки – ничего не нужно. Ничего, кроме справедливости.

Плохое чувство – справедливость. Ведь если всем жаждать справедливости, никогда не вырваться из круга взаимных обид и претензий. Должен найтись тот, кто простит, и забудет, и прервёт порочный круг. «Но ведь всепрощение – это беспринципность и бесхарактерность, – считала Люба. – Один раз простишь – вообще на шею сядут и ножки свесят. Пусть каждый получает то, что заслужил».

Вот самая близкая подруга с отчаянием крикнула в трубку о помощи. Просила, умоляла приехать, разобраться в их с мужем отношениях. Люба в то время зашивалась в своих делах, не до того было. Ответила в том духе, что подруга-де сама виновата. Подруга бросила трубку, а в её руке остался Любин острый камень.

Уже сегодня она снова и снова безжалостно вкладывает камни в руки старших сестёр. Те вдруг воспылали родственной, сестринской любовью и рвутся прильнуть к Любе, погреться у её семейного огня, потому что своего у них нет. Так получилось.

«Пускай чума, что в воздухе таится для грешников, на дочерей падёт…»

Надя так и не вышла замуж. У Веры рано умер муж, дочь погибла в автокатастрофе.

«Знаете, – говорит им сегодня Люба и даже получает некоторое удовольствие, – знаете хорошую английскую поговорку? Рыба и гости начинают пахнуть на третий день».

Есть, сестрицы, и ваш вклад, что у Любы сразу после родов пропало молоко и что Любина дочка – искусственница. Припомните-ка события пятнадцатилетней давности. А теперь, видите ли, спохватились, семейный очаг им подавай.

Пятнадцать лет назад Люба с мужем не имели своего угла. Вернее, имели: угол в ветхой лачужке. В этот угол Люба с трудом втиснула шкаф и диван. Когда муж садился и вытягивал ноги, ноги упирались в противоположную стенку. Муж был больной человек. В смысле здоровья и хронического алкоголизма.

На Любу легло всё: топка печи, носка воды, вынос помойного ведра, готовка еды. Самое страшное – стирка вручную, потому что в то время стиральные машины были дефицитом. Страшное, потому что за новорождённой дочкой приходилось стирать ежечасно, если не ежеминутно.

У малышки сразу после роддома началось сильнейшее расстройство желудка. Что было неудивительно при Любином испортившемся грудном молоке. Что было неудивительно после того, что с ней отчебучили сестрички.

В день выписки Любы из роддома отец на срочно созванном семейном совете помялся и вдруг выложил, ошарашив всех: у него есть на книжке накопления. Как раз хватит на маленькую отдельную квартиру. Он подарит её Любе с мужем, а уж они его приютят на старости лет. В конце концов, Надюше он уже квартиру сделал. Верочка, слава богу, не бедная: крышей над головой себя и дочку обеспечила.

«Знайте: разделили мы королевство натрое, решив с преклонных наших лет сложить заботы и поручить их свежим силам. Мы же без груза к смерти побредём».

Что тут началось (мама потом Любе рассказывала). Небедная Вера ахнула, схватилась за щёки. Аж задохнулась от возмущения, подбоченилась:
– Это что же, папочка, выходит: я сама себя обеспечивала, ночей недосыпала, куска недоедала. А Любочка со своим алкашом – на всё готовенькое? Это справедливо?

Отец бормотал что-то о новорождённой внучке.

– А о моей дочери, которую я одна поднимаю, ты забыл?! – гремела и наступала на него правдолюбка Вера. – Она не твоя внучка? Я что, лошадь ломовая – тянуть и ломить всю жизнь? – брызнули горячие слёзы, она разрыдалась от обиды. – Да я забыла, как женщина должна выглядеть!

Благоразумная Надюша поддержала:
– Пап, давай всё спокойно обсудим. Любочка с мужем со свадьбы живут как кошка с собакой (это была правда). Не сегодня завтра подадут на развод. Её алкаш отсудит половину твоей подаренной квартиры – и прощайте, денежки.

А если и не разведутся, какая на них надежда? – развивала она свою правду дальше: – У Любочки, считай, двое малых детей на руках: больной муж и малютка. Неужели ты думаешь, что там найдётся тебе место на старости лет? Попомни моё слово: пропьёт Любин алкаш подаренную тобой квартиру.

А насчёт покойной старости не сомневайся: мы и Верочка вас с мамой не бросим. Вот Вера прямо нынче купит дачу кирпичную, с садом, с удобствами – там и будете жить. Ты только помоги ей эту дачу купить. Твоих сбережений как раз хватит. Это лучшее вложение в вашу покойную старость.

Отец упирался до последнего. На него давили, обрабатывали часа два. Наконец он понурился, смирился.
«Больной, несчастный, презренный старик. У дочерей-злодеек…»

Сестрицы подхватили его под руки и потащили в ближайшее отделение сберкассы: переводить деньги на Верин счёт.

По дороге он вспылил, грозно затопал ногами, выдернул руки и повернул было назад. В нём на минуту проснулся маленький властный король Лир.

Но его поймали, вернули, прикрикнули, пустили слезу, усовестили, чмокнули в морщинистую щёку. Дообработали до кондиции… В тот же день Верин счёт дополнился суммой с четырьмя нулями. Тогда это были очень хорошие деньги.

Стоит ли говорить, что на дачу родителей Вера никогда не пустила? Мотив: «Планы поменялись. Мне и дочери надо устраивать личную жизнь. У дочки вся жизнь впереди, да и я ещё не старуха».

«Неблагодарность! Похоже, словно рот кусал бы руку, которая подносит пищу…»

Решив на семейном совете Верины проблемы, принялись решать Надюшины. Отец хотя бы пытался выторговать мелочи. Чтобы Любочка с новорождённой первое время пожила в благоустроенной квартире, которую он подарил любимице Надюше. Действительно, куда с малышкой посреди лютой зимы в холодную лачужку – с больным мужем, дымящей печкой и помойным ведром?

– Сама виновата: нужно было соображать, когда выходила замуж за больного алкаша, – безжалостно рубанула правду-матку грубоватая Вера. – Да ещё рожать от него ребёнка. Да ещё когда нет ни кола ни двора. Мы её в три голоса отговаривали – она же нас не слушала.

Всё по правде, мам-пап, – продолжала она. – Пусть теперь расхлёбывает кашу, которую сама заварила. Пусть говорит спасибо, что пустили хоть в лачужку. Да и посели её в Надюшину квартиру – потом не выставишь. Муж-алкаш за ней потянется. А тут и так теснота. Когда вы с мамой в гости приезжаете, повернуться негде. Получится как в сказке про ледяную и лубяную избушку, помните? Про лису и зайца? Сядут на шею и свесят ножки. Оглянуться не успеем – окажетесь на улице.

И снова вмешалась милая хлопотунья Надюша. Всё расставила по полочкам своими домовитыми полными женственными руками:
– В самом деле, папуля. Сколько угодно семейных пар даже такого угла не имеют. И ничего. Рожают, детей поднимают. Я ведь не о себе беспокоюсь – о вас с мамой. Вы уже не молодые: давление, сахар. Не сегодня завтра ко мне насовсем переселитесь. У тебя уже был один удар – мало? А тут писк-плач целыми днями, бессонные ночи. Пелёнки, запах мыла, детские присыпки, влажность – а у мамы вон подозрение на астму. А Любин алкаш поселится – запои, белые горячки… Ужас!

В общем, Люба с маленькой девочкой прожили в отцовской квартире от силы полчаса. Одна сестра подхватила коляску с новорождённой, другая – узел с пелёнками и бутылочками. Сзади плелась рыдающая Люба.

Отец снова превратился на минуту в негодующего короля Лира. Затопал ногами: «Это моя, моя квартира! Какое имеете право?!» И бессильно повесил седую голову. Кто его слушал, бесправного, жалкого, развенчанного, свергнутого…

«Смотрите, боги! Бедный я старик, я удручён годами, ими презрен. Раз дочери сердца восстановили против отца…»

– Не выключай ночник, – просит Люба. – Боюсь темноты. А тут хоть слабый огонёчек.

Каждая очередная ночь приходит как маленький персональный ад. Господи, какая муть поднимается со дна взболтанной, взбаламученной души. Вместе с мутью медленно всплывают, как утопленники, большие и малые камни и камушки. И тут же под собственной тяжестью медленно опускаются, погружаются обратно в песок и ил. Среди них самые тяжкие – родительские могильные камни, погребшие под собой, задавившие, сплющившие Любину душу.

«…Их жестокость мне сердце растерзала, словно коршун… Я ещё увижу, как на таких детей падёт отмщенье».

Как закончится её, Любина, жизнь? Неужели по логике и по закону бумеранга повторит старость родителей? В одиночестве, боли, непонимании, обиде? Разорвёт ли выросшая Любина дочь порочный круг, ведь Люба столько вложила в неё тепла и любви? Или… нет?

Вот когда дай, Господи, терпения. Чтобы необременительно, без ропота, кротко принять заслуженный, совершивший по рукам круг и вернувшийся обратно камень. Только не вопрошать: за что? Ой, есть за что…
– Сходи в церковь, покайся, – предлагаю я Любе.

Отец Святослав снял епитрахиль. Устал и проголодался: четыре часа с небольшим перерывом (попил чаю с пресной ватрушкой) принимал исповеди прихожан. Последней была женщина средних лет в платочке. Рассказывала долго и подробно, суетливо поправляя и теребя уголки платка.

Не зря говорят: у родителей сердце в детях, а у детей – в камнях. Натворим за жизнь, а приходит время отвечать – «я больше не буду». Как малые напроказившие дети, ей-богу. Провалим экзамен и канючим, выпрашиваем у неподкупного экзаменатора: «А можно мне пересдать? Нельзя, поздно уже? Тогда поставьте тройку или хотя бы двоечку с плюсом, а?»

В этой несчастной хоть сомнения зашевелились. Слабенький звоночек зазвенел: а так ли жизнь прожила? Малый луч в конце жизни кусочек тьмы рассеял. С запозданием, но рассеял. А сколько вокруг живущих во тьме и уходящих во тьме?

Женщина вышла из храма. Обернулась, трижды истово перекрестилась, как положено христианке, поклонилась надвратной иконе. Сняла платок, свернула и положила в сумочку, поправила модную причёску. И стала обычной женщиной, каких много на улице.

Постояла, щурясь, привыкая к яркому солнечному свету после полутьмы храма. Ступила, вписалась, влилась в текущую человеческую реку. Держится прямо, уверенно. Голова чуть откинута, подбородок поднят, глаза спрятаны под солнцезащитными очками.

И никому не видно заваленной камнями души.

«В монастырях - красота, а не жизнь»
03.11.2015 13:26
Молиться за всё человечество могут немногие

От редакции. Автор письма «Что-то щёлкнуло в голове» (№35) пережила смерть младшей дочери и обеспокоена решением старшей, которой 27 лет, уйти в монастырь. Священник Александр Дьяченко прокомментировал письмо женщины, дал ей необходимый совет. Публикация вызвала особый интерес у наших читателей, предлагаем вашему вниманию самые интересные отклики.

Проникнись тем, что скрыто за библейскими строчками

Когда читаю о том, что люди в советские времена с раннего детства знали о существовании Бога и молились перед иконами, очень удивляюсь. Я-то вполне искренне считала религию «опиумом для народа». Среди моих друзей и родственников верующих не было. Не знаю, может, кто-то из них умело прятался, но при мне никто никогда в церковь не ходил, все были пионерами и комсомольцами.

Поэтому как гром среди ясного неба прозвучали слова приятельницы о том, что её старшая сестра ушла в монастырь. «Дурью мается», – заключили знакомые. «Идиотка!» – заключили соседи. «Эгоистка ненормальная! Ты предала нас: с внуками кто будет нянчиться?» – сказали её дети. А я тогда (было мне чуть за тридцать) подумала: «Вот странная. Чего ей неймётся? И охота жить в затворничестве? Страх-то какой!»

Приятельница, делясь этой новостью, покрутила пальцем у виска: мол, бзик у сестрёнки случился. Но, когда я спросила о причине такого решения, пожала плечами и сказала:
– Кто её знает! Сорок три года, преподаватель высшей математики в институте, доцент, квартира шикарная в центре города. Две взрослые дочери. Обеих замуж выдала, внуки только что родились. Всегда считалась в нашем роду умницей, родители нам, сёстрам и братьям, в пример её ставили. А вот поди ж ты, о Боге заговорила, да всерьёз. Может, потому что личная жизнь не удалась? Первый муж умер, второй бросил, с третьим тоже не сложилось. Был ещё мужчина, да как-то не срослось и с ним.

Посудачили мы об этой новости, да и забыли.

Лет через семь сестра приехала навестить мою приятельницу. Обычная женщина, только в чёрной длинной одежде и на голове клобук. К тому времени я уже многое пересмотрела в своей жизни, пыталась проникнуться пониманием веры, её значимостью. Разговорились.

Оказалось, что монахинями становятся не так быстро. Сначала трудницей побудь, к жизни монастырской присмотрись. Потом послушницей послужи, устав выучи, молитвы сердцем познай, проникнись тем, что скрыто за библейскими строчками. В монашеской семье режим строгий, тебе самой решать, по силам ли он. Никто не заставит принять постриг, сначала надо доказать, насколько оправданно твоё решение.

Оказалось, что матушкам не запрещают навещать близких. И если с кем-то случилась беда, монахиня может ухаживать за больным родственником. Это и послужило причиной приезда монахини к сестре. Чудно было услышать и то, что все эти годы сёстры состояли в переписке. Живя в монастыре, матушка знала все новости о родственниках.

– Это вы, светские люди, считаете, что мы мучаемся, а не живём, – без всякого пафоса произнесла монахиня в конце нашего разговора. – А я только и живу, когда в монастыре нахожусь. Словно крылья вырастают, когда вижу родную обитель, там на каждом шагу чувствую присутствие Божье.

А дочери, которые когда-то назвали мать предательницей, не сразу, но приняли её решение. Живут, работают, сыновей растят. Сами стали ходить в церковь, детей своих туда привели. Навещают свою монахиню по большим церковным праздникам.

Их мать настолько ревностно и достойно несла свой крест, что стала настоятельницей монастыря. У хозяйки обители всегда множество хлопот. Я её больше никогда не видела, но от приятельницы знаю, что жива, здорова и продолжает служить.

Из письма Арины Царенко,
Белоруссия

Молоденькая женщина должна доказать, что готова стать монахиней

Заинтересовало письмо матери, дочь которой решила стать монахиней. Мне кажется, что отец Александр нашёл очень хорошие слова для неё. А от себя я хочу добавить, чтобы она так не волновалась. Молоденьких женщин сразу в монахини не берут, они должны ещё доказать, что готовы ими стать. И далеко не все доходят до конца.

Я это точно знаю, потому что моя однокурсница была почти в такой же ситуации, что и дочь автора. Тоже ездила на разные православные мероприятия, жила летом в монастыре и планировала принять постриг. Нам тогда было около 20 лет. Сложный период: учёба заканчивалась, а что впереди, как жить дальше – неизвестно.

Мы были у неё в монастыре один раз – красота, а не жизнь! Весь день, да что день – год чётко спланирован. Не нужно думать о завтрашнем дне, о том, как заработать, чтобы содержать себя и поддерживать родителей. Ну и болезненный для многих вопрос замужества тоже полностью снимается. Мне показалось, что к послушницам в монастыре отношение особенно строгое, и это правильно, как я теперь понимаю.

Моя подруга монахиней не стала, довольно скоро вернулась, зажила обычной светской жизнью.

А другая знакомая хотела стать монахиней в 45 лет. Но ей сказали, что она ещё молодая женщина, может выйти замуж, создать семью и в монахини ей идти рано.

Из письма Дарьи,
Москва

Иди туда, где трудно, где твоё сердце станет рваться на куски

Я близко дружу со священником. Именно дружу, он мне не духовник. Отец Николай младше меня на 16 лет. Но именно к нему иду за советом, несмотря на то что я человек не воцерковленный.

Однажды он рассказал мне: когда был моложе и не служил батюшкой, пришёл к твёрдому убеждению, что его место – в монастыре. Внутренне был готов к постригу и знал, что именно это – его стезя. Но, прежде чем предпринять ответственный шаг, пришёл к своему крёстному (и духовнику), чтобы укрепиться в решении.

И старый священник сказал ему следующее:
– Это очень просто – покинуть мир. Не знать искушений, не знать сомнений – только трудиться и молиться. Не нужно принимать решений, вставать перед выбором. Некоторые священники называют это подвигом. А я считаю, что это очень лёгкий подвиг. Ты хочешь прийти к Богу и принять сан. Иди туда, где трудно, где твоё сердце станет рваться на куски. Пойми, что скорбеть о доле всего человечества могут немногие. Истинное монашество – это редкий дар. Есть ли он у тебя?

Отец Николай пережил этот разговор очень непросто. И, когда его рукоположили, попросился туда, где «сердце рвётся на куски», – стал служить в часовне при детском онкологическом отделении пермской больницы. Рядом с ним всегда матушка Наталья. Это люди с великой душой, и молятся они не только о чуде исцеления от страшной болезни. Они пропускают боль матерей и отцов через себя, утешают и поддерживают их в неизбывном родительском горе.

Любовь к Богу никому не должна принести страданий. Конечно, пусть птенцы вылетают из гнезда. Но полностью оперившимися и осознающими свой выбор.

Из письма Елены

Старикам очень сложно выживать без поддержки

Отец Александр правильно написал: надо растить детей нравственными и порядочными. А я что-то не знаю ни одной этической системы, где бессердечие и неблагодарность считались бы воплощением порядочности.

Будь моя воля, я бы эту красавицу взяла за шиворот, хорошенько потрясла и спросила: ты что, не понимаешь, что твои родители прожили больше половины жизни и сейчас идут «под гору»? Им с каждым годом всё больше нужна твоя помощь: психологическая, моральная, физическая и, возможно, финансовая. Кто будет стоять рядом с твоей матерью у могилы твоего отца? Кто будет держать её за руку, на чьём плече она выплачет свое горе? Кто станет ухаживать за твоими родителями, если они станут долго и тяжело болеть? Кто даст им поддержку в старости, когда в этом быстро меняющемся мире они начнут чувствовать себя беззащитными? Неужели ты не боишься, что им придётся неделями хлебать кашу на воде, чтобы купить себе нужное лекарство? Даже если у тебя нет к родителям любви, неужели они не заслужили хотя бы благодарности и жалости?

Скотство это и больше ничего! И неважно, куда молодые убегают – за благополучием в Америку или за просветлением в монастырь. В 27 лет уже можно сознавать, что старикам очень сложно выживать без поддержки.

Как-то мы на работе обсуждали подобный сюжет, и мне рассказали такую историю про Серафима Саровского. Однажды пришёл к нему молодой мужчина и стал проситься в монастырь. Преподобный долго с ним разговаривал, а под конец спросил о семье. Тот ответил, что у него жива мать, а больше никого нет. На что преподобный сказал: «Ты должен сейчас заботиться о матери, покоить её старость, а вот когда её время выйдет – тогда можешь и в монастырь идти».

Не знаю, правдива ли эта история, но мне очень нравится. Считаю, что это единственно верный подход, который соединяет и нравственность, и порядочность, и духовные искания.

Опубликовано в №43, ноябрь 2015 года

Апокалипсические мифы и их разоблачение
31.03.2016 15:10
Апокалипсические мифыВсевозможные страшилки давно уже стали неотъемлемой особенностью человечества. Обнаруживаются всё новые «признаки конца света», указывающие, что мы живём в «последние времена». Наслушавшись ужасных предсказаний, впечатлительные люди готовятся к бегству в леса и глухие деревни. Рассмотрим некоторые наиболее популярные религиозные фобии, порождённые банальной паранойей и воспалённой человеческой фантазией.

«Обувные фабрики захватили сатанисты»

Недавно возле московского храма я стал очевидцем забавной картины. Бородатый старичок пристал к почтенной даме, заявив, что та ходит в сапогах, изготовленных сатанистами, и попирает Святой Крест. Оказалось, на подошве её обуви имелись крестообразные узоры. Убедив женщину, дедок тут же помог ей «исправиться» – достав острый ножик, срезал на «крестах» по одной перекладине, превратив их в подобие буквы «Т». И, весьма довольный собой, принялся высматривать новые жертвы, у которых подошвы обуви оставляют на снегу «кощунственные» узоры.

Изучив эту тему, я с удивлением узнал, что, оказывается, немало православных, включая священников, верят, будто обувные фабрики захватили сатанисты, которые сознательно выпускают обувь с узорами в виде крестов – чтобы люди попирали священный символ христианства. И якобы, если вы случайно купили такую обувь, необходимо срезать с них кресты. Особо одарённые ещё и перекладины в сливных отверстиях раковин выпиливают – ведь они тоже в виде креста сделаны! Дай им волю – до крестовин карданных валов заднеприводных машин доберутся.

Впрочем, есть и нормальные батюшки, предлагающие не смущаться из-за подобной ерунды. Потому что к Кресту Господню все эти узоры отношения не имеют.

«ИНН, СНИЛС и УЭК символизируют отречение от Христа»

С развитием компьютерных технологий россиянам стали присваивать идентификационные номера. При помощи индивидуальных цифровых кодов системе удобнее учитывать налогоплательщиков, избегая путаницы и ошибок. Однако экзальтированные граждане увидели в этом «происки дьявола». А некоторые отставшие от жизни духовники, почитаемые в народе за духоносных старцев, только подлили масла в огонь, объявив ИНН «печатью дьявола» или как минимум предпоследним шагом к принятию «печати». По их мнению, личные номера придумали сатанинские силы, в них тайно закодировано зловещее число 666, а люди, которые добровольно их принимают, вступают в «систему зла» и уже не спасутся, то бишь будут вечно гореть в аду.

Принятие ИНН ультраправославные радикалы приравняли к отречению от Христа. Переубедить их не удалось даже патриарху Алексию II, сделавшему заявление, что никакого вероучительного или мистического значения ИНН не имеет и никакого отречения от Бога при получении индивидуального номера не происходит. По просьбе иерархов Церкви правительство РФ объявило регистрацию ИНН необязательной процедурой, от которой любой гражданин может отказаться по религиозным соображениям. Шумиха затихла, но ненадолго.

Со временем к подобным «сатанинским печатям», которые ни в коем случае нельзя получать, радикалы добавили СНИЛС (страховой номер индивидуального счёта), социальные и банковские карты, полисы и любые документы и карты с электронным чипом. А сейчас верующих пугают универсальными электронными картами, которые планируется выдать всем россиянам в ближайшие годы.

Объединение в едином носителе УЭК основных документов и банковского счёта кому-то может показаться удобным, а кого-то разочарует – прежде всего опасностью взлома личных данных и возможностью контроля со стороны заинтересованных структур. Но от данного новшества любой человек уже сейчас имеет полное право отказаться. Принуждать никого не будут, а если и попытаются – то православная церковь, имеющая серьёзный политический вес, будет отстаивать права граждан на доступ к социальным благам без получения электронных документов.

Да и вряд ли в нашей стране удастся всем поголовно раздать УЭК: слишком дорогое удовольствие для госбюджета, а его повсеместное внедрение не отвечает имеющимся реальным техническим возможностям. Раздачу карт уже отложили с 2015 до 2017 года и, скорее всего, будут и дальше откладывать.

«Взявший новый паспорт не спасётся»

В России не так мало и умников, категорически отказывающихся получать паспорта или уничтоживших их после получения. В орнаменте паспорта гражданина России любители поиска «сатанинских знаков» видят целый набор дьявольских символов – от пресловутых трёх шестёрок до змия, кусающего свой хвост, и четырёх корон сатанинского козла Бафомета, символизирующих победу дьявола по четырём концам света и тотальное порабощение всех народов. Не говоря уже о графе «личный код» и магнитной пластине, располагающейся под фотографией, которая якобы содержит закодированные цифры 666.

Официальные представители Церкви считают подобные фобии бредом и призывают паству не забивать головы ерундой. Но радикалы их не слушают и считают отступниками. Для них авторитетны лишь сомнительные «старцы», пугающие народ высказываниями вроде «откажись от российского паспорта – иначе не спасёшься!».

Так и живут бедолаги изгоями, собственноручно ограничив себя в правах и возможностях, имея лишь устаревшие советские паспорта и справки, по которым нельзя ни пенсию получить, ни на работу устроиться, ни билет на поезд купить.

Впрочем, некоторые уже передумали и всё же получили «адские документы», которые на всякий случай «нейтрализовали», слегка поджарив в микроволновке. Ведь на горизонте замаячила новая страшилка – электронные паспорта, которые «уж точно будут содержать в себе печать дьявола»…

«Прививки делать нельзя»

Ещё один популярный в народе страх – детские прививки. Его подогревают отдельные псевдоврачи и целители, уверяющие, что вакцинация перегружает иммунитет и делает человека инвалидом, а в состав вакцин якобы входят особо токсичные вещества, разрушающие организм. Любители теорий заговоров и вовсе полагают, что с помощью прививок некое зловещее тайное мировое правительство истребляет и сокращает население Земли.

На самом деле именно благодаря прививкам удалось победить такие страшные болезни, как оспа, способная уничтожить больше людей, чем любая война, а также многие опасные заболевания вроде дифтерии, столбняка и полиомиелита, от которых наши предки массово умирали или становились инвалидами. Вакцинация позволяет человеку приобрести стойкий иммунитет и помогает защитным силам организма вовремя распознать и устранить грозящие опасности. Если в составе отдельных вакцин и содержатся умеренно токсичные вещества, то их концентрация настолько ничтожна, что не способна причинить человеку сколь-либо заметного вреда.

У сравнительно небольшого количества детей со слабым здоровьем действительно порой случаются болезненные осложнения. Но они, как правило, быстро проходят и не наносят серьёзного вреда. Чтобы свести к минимуму возможный побочный вред от вакцинации, её не проводят тем, кто заболел или плохо себя чувствует. Детям со слабым здоровьем рекомендуют делать лишь те прививки, без которых уж точно не обойтись. Те же, кто совсем отказывается от вакцинопрофилактики, подвергают себя и детей несоизмеримо большей опасности по сравнению с гипотетическими побочными эффектами.

Если бы и существовали тайные силы, желающие сократить население, то самое эффективное, что они могли бы придумать, – это привести к власти людей, которые категорически запретили бы делать прививки. Благодаря этому народ стал бы вымирать от эпидемий, а детская смертность зашкалила бы за все мыслимые пределы.

«Всем скоро вживят микрочипы»

Немало жути нагоняет вера в то, что скоро всех людей принудительно нашпигуют микрочипами. Микрочип под кожу – самая популярная версия апокалипсической «печати дьявола». А тех, кто от него откажется, посадят или казнят. По версии «духовно одарённых» алармистов, большинство людей даже спрашивать не будут – им тайно вживят чипы под видом прививок, хирургических операций или, скажем, во время имплантации зубов. Каждый, в ком окажется вживлённый микрочип, сразу станет биороботом, которому одна дорога – в ад.

В подтверждение этой страшилки чипофобы обычно ссылаются на постановление Правительства РФ, согласно которому до 2025 года в мозг каждого россиянина якобы должен быть вживлён чип, а также присылают ссылки на перевод статьи из итальянской газеты Corriere del Mattino, в которой говорится, что в Италии начата кампания обязательного чипирования населения и всех, кто до 2018 года не вживит чип, оштрафуют и посадят в тюрьму.

На поверку оба «факта» оказываются вымышленными. В российском постановлении ничего не говорится о принудительном и обязательном оснащении всех людей чипами, а лишь приветствуется развитие новых технологий, расширяющих спектр человеческих возможностей. А итальянская утка и вовсе высосана из пальца и не подтверждается ни одним из официальных источников. Знающих анатомию человека особенно забавляет место, которое создатели фальшивки назначили для имплантации чипов: они уверяют, что это будет локоть, в котором «нет нервных окончаний»…

Приказ о «всеобщей чипизации» якобы уже отдало мировое правительство. В реальности никакого тайного мирового правительства не существует. А есть лишь закрытые наднациональные структуры мирового согласования и управления, которые отнюдь не являются единым органом власти. В эти структуры входят семьи некоторых монархов и аристократов, а также крупнейшие банкиры и промышленники. Полного единения между кланами участников мировой верхушки нет, они конкурируют между собой и способны влиять на общество лишь на уровне отдельных стран и регионов. Скорее всего, они никогда не смогут договориться и создать единое мировое правительство. А если даже когда-то и сделают это, им не под силу подмять под себя весь мир. Так что для прихода Антихриста пока нет никаких реальных предпосылок.

Добровольно вживлять чипы можно и сейчас – например, для медицинского контроля состояния тяжелобольного человека или ради того, чтобы оставшийся без руки или ноги инвалид мог усилием мысли управлять протезами. Но не стоит искать в этой области скрытую конспирологическую подоплёку: подобные фантазии вредны для душевного здоровья.

Принудительного внедрения чипов не существует, поскольку это противоречит законам и конституциям, и вряд ли когда-то будет. Да и нужно ли оно вообще? Ведь при необходимости контролировать кого угодно можно и сейчас – через мобильные телефоны, компьютеры, планшеты…

А если когда-нибудь, в далёком будущем, какие-то сумасшедшие правители и начнут тотально «чиповать» свой народ, это не означает автоматического отлучения людей от Бога. Согласно толкованию святых отцов, «печать» на лбу и руке имеет прежде всего духовный смысл – это приятие сатанинского образа мыслей и действий. Как учил Христос: «Ничто входящее в человека извне не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека». Так что не Антихриста бояться надо, а отдания своей души во власть греха, отвращающего человека от Бога.

«Экуменизм придумали ради воцарения Антихриста»

Многие православные верят, что истинная цель экуменизма – переплавить все религии в одну и заставить людей поклоняться дьяволу и его земному воплощению, Антихристу. А участие РПЦ в экуменическом (вселенском) Всемирном совете церквей, в который входят более 400 миллионов христиан, рассматривают как предательство православия и отступничество.

По этому поводу сразу вспоминается пословица: не так страшен чёрт, как его малюют. На самом деле не так всё ужасно, как может сгоряча показаться тем, кто верит, что лишь узкая группа православных сохранила истинную веру, а все остальные миллионы христиан – еретики, которые ничего, кроме ада, не заслуживают. Экуменисты всего лишь пытаются найти оптимальные пути для единения верующих (главным образом христиан) во всём мире и вовсе не вынашивают коварные планы смешать несмешиваемое и заставить людей отречься от своих догматов и традиций. Соединить хотя бы основные христианские церкви в одну уже невозможно: слишком много разногласий и отличий между ними накопилось; их невозможно устранить так, чтобы не было недовольных.

Если экуменизм и победит когда-нибудь, то мы сможем наблюдать мирное сосуществование разных мнений и вероисповеданий. Христианские церкви будут считать друг друга сёстрами по вере. Люди разных конфессий научатся жить в мире, дружбе и взаимоуважении и будут бороться не друг против друга, а все вместе станут искоренять войны, насилие и социальную несправедливость.

«Католики – еретики»

После встречи патриарха Кирилла с папой римским Франциском православный мир забурлил. Стали раздаваться голоса протеста. Якобы «католики – сатанисты, у них в Ватикане стоит статуя Антихриста, а их хор недавно славил Люцифера».

Однако взаимные анафемы между католиками и православными официально отменены ещё полвека назад. Крещённых в католической церкви принимают в православие простым чином присоединения (всего лишь прочитав соответствующие молитвы). И даже священников при желании перейти в православие допускается принимать в сущем сане. А если опасающийся скорой смерти католик пожелает причаститься в православном храме (при отсутствии рядом католического), то священник не должен отказывать ему в этой просьбе.

Употребление в молитвенном пении католиков слова «люцифер» не было прославлением дьявола. В переводе с латинского это слово означает «светоносный» или «утренняя звезда» и не всегда применяется в адрес падшего ангела. К примеру, в 22-й главе Апокалипсиса есть строки: «Я, Иисус… Я есмь… звезда светлая и утренняя».

И вовсе не Антихрист стоит в Ватикане. Созданная 40 лет назад художником Перикле Фаззини скульптура «Воскресение» в гротесковой форме изображает Христа, поднимающегося из побеждённого Им ада, преодолевшего смерть, чтобы открыть людям проход к Царству жизни. В раздутых ветром волосах Иисуса и прочих деталях статуи некоторым мерещатся демоны и рептилоиды. Но это уже скорее говорит о чересчур пылкой фантазии, способной даже в разновидности католического сложения пальцев углядеть «сатанинскую шестёрку» или придраться к жесту, слову и изображению.

Современные христиане считают, что нужно строить не разделяющие людей стены, а мосты, по которым можно прийти друг к другу и дружески пожать руку. Встреча патриарха и папы вполне может стать одним из первых мостов будущей дружбы и сотрудничества. Пришло время начинать преодолевать многовековые разногласия и фобии.

Алексей ХУДЯКОВ

Опубликовано в №12, март 2016 года

Ниночка, спасибо тебе огромное, за такие вот рассказы!
Читала со слезами на глазах.

Ну вот, я опять тут, в БИБЛИОТЕКЕ.

Все предыдущие рассказы были из раздела "Небо и земля", как бы подходящие для нашего форума. Но вот прочитала статью из раздела психолога Галины Белозуб, которая мне очень нравится. Мне раньше не встречались хорошие психологи (до неё)

Думаю, что вам тоже будет интересно прочитать её рассуждение о смерти. Мы ведь с вами уже не так боимся этой темы, правда?

Её боятся почти все
23.02.2017 00:00
Мы превращаем нашу психику в кипящую кастрюлю

Её боятся почти всеЗдравствуйте, уважаемая Галина Ивановна Белозуб, очень прошу совета. Я всегда с большим вниманием читаю комментарии психолога, поэтому в данном случае ваше мнение для меня важно.

Проблема у меня такая. В ближайшие месяцы мне предстоит хирургическое вмешательство в связи с гинекологическим заболеванием. Это первая операция в моей жизни (если не считать роды 26 лет назад). Понимаю, что всё будет сделано под наркозом и боли я не почувствую, но всё равно страх присутствует. Я боюсь так сильно, что нередко дело доходит до истерики, когда остаюсь наедине с собой.

Человек я верующий. Читаю молитвы, заказываю молебны – это я к тому, что присутствие Бога в моей жизни ощущаю и поддержки Его ожидаю. Но, видимо, мне этого недостаточно.

Подскажите, пожалуйста, как себя настроить, чтобы не бояться предстоящей операции. Я пробовала со своим страхом справиться сама, но никак не получается – чувствую, что нужна помощь специалиста. Неужели мне несколько месяцев жить в таком кошмаре? И ещё сильно переживаю, что такое душевное состояние помешает нормально пройти через операцию. Очень прошу вас дать мне какой-нибудь совет.

Из письма Ларисы

Комментарий психолога

Уважаемая Лариса, чтобы решить проблему, необходимо вначале её обозначить. Нам с вами нужно ответить на два вопроса: чего именно вы боитесь и почему так сильно? Начнём со второго вопроса.

Вы сама прекрасно понимаете, что ваш страх зашкаливает, он несоразмерен ситуации. И, что для нас очень важно, он у вас иррационален. С ним нельзя справиться с помощью очевидной логики. Все люди тревожатся перед операцией. Это нормально. Но, судя по вашим откровениям, вы испытываете не страх, а ужас.

Со страхом человек может справиться, опираясь на здравый смысл. Гинекологические операции для женщин (тем более – уже миновавших репродуктивный период) особой опасности не представляют. По статистике, чуть ли не каждая вторая женщина проходит через это «счастье», а потому хирургами накоплен большой практический опыт. В вашем возрасте (вы не называете его прямо, но сообщаете, что родили 26 лет назад) «женские» органы уже выполнили свою основную функцию, к тому же в организме они занимают автономное положение, они ни с чем не связаны – в отличие, например, от кишечника, печени, сердца.

Женщины с адекватной психикой обычно перед операцией собирают информацию у тех, кто уже прошёл через это, – у знакомых или через интернет. Это позволяет не бояться. Конечно, помогает и логика. Почему же у вас всё это не работает? Непременно должна была случиться какая-то детская история. Видимо, в детстве родители внушили вам какой-то подсознательный страх. Так как ребёнок мыслит иррационально, то этот страх перешёл в ужас.

В чём разница, и почему со страхом можно работать – а с ужасом нет?

Страх имеет объект, мы всегда боимся чего-то конкретного. Ужас – объекта не имеет. В учебниках психологии предлагают такую аналогию: представьте, что вы находитесь на незнакомой планете. Вы будете испытывать ужас, потому что не знаете, чего боитесь. Вот и вы, Лариса, находитесь в состоянии ужаса, который впитан в раннем детстве. Он долгие годы был скрыт, глубоко запрятан. Но вот – стрессовая ситуация, стресс сдёрнул покрывало рассудительности, и ужас обнажился.

Каким образом в вас мог вселиться этот ужас? Нередко младенец приобретает его при прохождении родовых путей. Многие из нас при рождении переживали страх смерти. Станислав Гроф, американский психотерапевт, предполагал, что ребёнок испытывает запредельный ужас, если роды тяжёлые и длительные, матка выталкивает ребёнка, а пути перекрыты. Никто из детей этого ужаса не помнит, он так и остаётся иррациональным, но в определённых обстоятельствах проявляется. И человек не понимает, почему он так боится и чего именно.
Бывает, что этот ужас «вкачивают» в ребёнка и чрезмерно тревожные родители. Вы, наверное, слышали такое выражение – «тревожные руки матери». Может быть, в детстве вы чем-то сильно болели и мама чересчур тряслась над вами.

В общем, Лариса, ужас, который вы испытываете, достал вас из очень раннего детства, которого вы не помните. И он иррационален, а потому никакими призывами к разуму с ним не справиться. Мы можем работать только со страхом. Поэтому наша с вами задача перевести ужас в страх. Как это сделать?

Обозначить объект страха, дать ему имя. Ответить на вопрос, чего вы боитесь. А боитесь вы, Лариса, смерти. И так сильно, так отчаянно, что даже боитесь подумать о том, что вас пугает. Чтобы справиться, надо перестать бояться своего страха, обозначить его, признаться в нём и принять его.

Поэтому, Лариса, я призываю вас к тому, чтобы вы вслух произнесли: «Я боюсь смерти». Её боятся практически все, и справиться с этим страхом можно только одним способом, и другого не придумано, – это думать о смерти, приближаться к смерти, переживать смерть. Тибетские монахи обязательно проходят процедуру лежания в гробу. Монах там спит, «осваивает» пространство, и страх смерти уходит навсегда. Раньше в деревнях на чердаках хранились заготовленные впрок гробы. Люди воспринимали смерть как естественное явление, готовились к ней.

Я тоже, Лариса, готовлюсь к своему уходу. Я уже расписала, что кому отдать после моей смерти. Я готовлю «отчёт» о проделанной работе в этой жизни, сами знаете перед Кем. И спешу рассказать близким мне людям, что в них хорошего. Читаю всякую литературу.

Самое глупое, Лариса, что может сделать человек, – это трястись от страха перед мыслями о смерти и повторять как мантру: только не думать об этом и уж, конечно, ни в коем случае не говорить! Загнав страх внутрь, мы превратим нашу психику в кипящую кастрюлю, которая неизбежно взорвётся. Поэтому со страхами нужно справляться. Либо человек управляет страхом, либо страх размазывает человека, превращает его в трясущееся желе. Альтернативы этому нет. Обязательно каждый человек должен не бояться смерти, но знать, что он смертен. И это неизбежно. Бояться неизбежного просто глупо.

Теперь о той теме, которая у меня, как у холерика, вызывает осатанение. Были бы зубы, как в молодости, – кусалась бы. Это о вере в Бога. У многих людей, особенно у тех, кто недавно пришёл к религии, как правило, нет истинной веры. Верят в Бога, как в Деда Мороза. Верят в Бога (так говорят), а смерти боятся, а за жизнь цепляются, пекутся только о своём бренном теле. Скажите мне, Лариса, как в здоровой голове может совместиться вера в Бога и полное отсутствие веры в бессмертие души? Надо помнить о том, что наша земная жизнь – лишь крохотная часть пути.

Милая Лариса, конечно, лучшим вариантом для вас была бы работа с психоаналитиком. Но если нет такой возможности, тогда – «Помоги себе сам, и Небо поможет тебе». Выходите на бой со страхом с открытым забралом. Не бойтесь его, и победа будет за вами! С уважением,

Галина БЕЛОЗУБ
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №07, февраль 2017 года