Сообщения без ответов | Активные темы

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Начать новую тему  Ответить на тему 
 Страница 4 из 4 [ Сообщений: 36 ] 
На страницу: Пред.  1, 2, 3, 4
АвторСообщение
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 10 май 2017, 21:57 
Не в сети
Аватара пользователя

«Я не умею молиться»


Тороплюсь в храм, ругая себя последними словами. Опять проспала: ещё пять минут полежу, ещё пять минут полежу… Полежала. Теперь даже на часы боюсь смотреть, служба началась, наверное.

Господи, прости ты меня, грешную. Так спать всегда хочу. Вот думаю, жизнь пройдёт, а я так и не высплюсь. Всю неделю себе говорила: в воскресенье никуда не пойду, буду спать и, пока не высплюсь, не встану. В субботу легла, будильник заводить не стала. Лежу, ворочаюсь, мысли в голову лезут всякие, уснуть не могу. А всё почему? В воскресенье послужу в храме, Бога, Матерь Божью, всех святых за детей попрошу, и как-то на душе спокойнее. А теперь что случись, так и буду себя корить: не молилась, спала.

Господи, прости ты меня, глупую. Встала, завела будильник и сразу уснула. А утром подняться не могу: ну ещё хоть пять минут…

Нищие у храма уже не надеялись кого-то увидеть, отошли от ворот, сбились в кучку. Морозно. Увидев меня, цепочкой побежали навстречу. Раздаю милость и уже бегу по двору. Скользко, боюсь упасть, но всё равно бегу, подпрыгивая на кочках, смешно взмахивая руками. Ближе к храму слышу пение хора. Вот кобыла, полежала! Уже литургия идёт. Все нормальные люди молятся, а я всё по двору скачу.

Добежала до входа, взлетела на крыльцо. У дверей храма стояла женщина. Она как-то обречённо прислонилась головой к двери, в зимних сумерках я никак не могла её рассмотреть. Нищенка? А я уже всю мелочь раздала.

Торопливо берусь за ручку двери.

– Женщина, простите, – она взяла меня за руку, останавливая. – Я вот пришла сюда, а сама не знаю ничего. Может, и зря пришла.

Она судорожно подбирала слова, пытаясь что-то объяснить, а потом просто заплакала:
– У меня сын умирает, сынок мой. Сейчас повезли на «скорой» в больницу, хотят сделать операцию, может, ещё успеют. А мне так тяжело, не могу дома находиться. Сказали: иди в церковь, молись, проси Бога, Он поможет. Я вот пришла, а заходить боюсь, ведь не была здесь никогда, хоть и крещёная, ничего не знаю. Да и поможет ли?

Она задаёт этот вопрос и выжидающе смотрит на меня. Одной рукой я открываю дверь, а другой обнимаю её и быстро-быстро говорю, подталкивая к двери.

– Бог поможет. Вы Ему сами всё расскажете, Он увидит ваши слёзы, вашу боль и обязательно поможет. И всё будет хорошо, сынок ваш поправится, вот увидите.

Я говорю это так убедительно и уверенно, что женщина сразу перестаёт плакать.

– Но я не знаю, как просить, как молиться. Что нужно делать?

Мы заходим в иконную лавку, говорю:
– Сейчас всё узнаете.

Коротко объяснив ситуацию работникам лавки, оставляю женщину там, а сама возвращаюсь в храм.

Господи, какая я счастливая! Ты опять простил меня, такую грешную, глупую, нескладную. Не просто простил – утешил. Ведь эта женщина меня ждала. Это ты, Господи, её ко мне направил, и я понимаю почему.

У меня ведь тоже сынок умирал. Каждый день я приходила к врачам и спрашивала:
– А вдруг можно ещё что-нибудь сделать? Вдруг его можно спасти? Вдруг вам что-то нужно, вы только скажите!

Как побитая собака, заглядывала им в глаза и всё спрашивала, спрашивала. Я просто обезумела от горя, свалившегося на меня. А они отворачивались и молчали, они уже перестали мне отвечать.

Заведующий реанимацией не выдержал. С жалостью глядя на меня, почти прокричал:
– Да пойми ты, у него травма, несовместимая с жизнью! По всем показаниям – на девяносто девять процентов смертельный исход. Мы ничем не можем ему помочь, понимаешь? Ну не святые мы, а такие же люди, из плоти и крови. Ну не умеем мы творить чудеса, понимаешь? Только Бог может ему помочь.

Я шла домой, в висках пульсировало: только Бог может помочь, только Бог может помочь, только Бог может помочь…

Зашла в квартиру, не разуваясь, прошла в комнату и упала на колени.

Господи, ты помнишь, какая я к Тебе пришла? Неверующая, грешная, жалкая. Вот ведь как бывает. Узнала Тебя, Господи, и увидела себя. Всё во мне вдруг в один миг открылось. Увидела себя как бы со стороны. Увидела и ужаснулась – бездна греха. Закричала тогда:
– Господи, прости меня за всё, я ведь не знала, что Ты есть!

Сынок тогда мальчишкой был, девять лет. Теперь взрослый уже, институт окончил, работает, своя семья.

Господи, помоги этой женщине. Спаси и дай здравия её сыну, утри её слёзы и дай радость, как мне когда-то. Пусть и она познает милость и любовь Твою. Пусть поверит, что Ты есть.

Из письма Натальи Весёлой,
г. Орск, Оренбургская область


Опубликовано в №16, апрель 2017 года


 
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 12 окт 2018, 17:18 
Не в сети
Аватара пользователя

Акафист Тимофея
25.08.2018 00:00
Рассказы сельского батюшки

В нашем посёлке жила семья – мама, дочка и кот Тимошка. Мама старенькая, дочь одинокая и кот-приживальщик. Мама много и часто молилась. Просила в том числе и за дочку, чтобы та к Богу пришла. Постоянно волновалась и плакала: кто же после её смерти дочь уму-разуму научит, кто напомнит, чтобы та Бога не забывала?

Каждый день ровно в семь вечера пожилая женщина открывала акафист святителю Николаю Чудотворцу и слёзно просила угодника Божьего о дочери. Тимошка неизменно устраивался рядом с хозяйкой и замирал, внимая словам молитвы.

Когда мама умерла, дочка с котом остались одни. В первый же день после похорон старушки, ровно в семь часов вечера Тимошка подошёл к дочке и громко мяукнул. Но женщина ничего не поняла. Тогда Тимошка повысил голос. Дочь в полном недоумении: «Чего тебе надо, кот?»

Тимошка тогда истошно замяукал и отправился в комнату почившей, где висели иконы, пахло ладаном и свечами. И продолжал орать до тех пор, пока дочь наконец не догадалась: кот напомнил, что пора браться за акафист. Только когда женщина открыла молитвослов, Тимошка успокоился.

Недавно мы отмечали сороковины бабушки, а дочка с котом Тимофеем до сих пор ежедневно читают акафист.


 
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 21 мар 2019, 16:34 
Не в сети
Аватара пользователя

А этот рассказ можно даже в другой отдел поместить. Помню, как-то я задавала вопрос про свечи, меня тоже напрягало, что свечи задувают слишком рано...……………………….. Есть о чём подумать....

Бабка-свечкодуйка
19.03.2019 00:00
Как я стала такой

Добрый день, уважаемая редакция! Я постоянная читательница вашей газеты. Вот решила написать письмо на волнующую тему. Дело в том, что я – та самая пресловутая «бабка-свечкодуйка», от которой все шарахаются и о которой только ленивый в церкви не судачит.

Непонятно, почему все пренебрежительно отзываются о тех, кто старается сохранять около подсвечников порядок и пристойность. Нас осуждают не только те, кто заходит поставить свечку по большим праздникам, но порой и почтенные священнослужители. Конечно, священнику во время службы некогда отвлекаться на то, что происходит у подсвечников. Для батюшки главное – вести службу, поэтому жалобы новообращённых на бабушек в храмах он часто трактует в их пользу, даже не углубляясь в суть дела. Я решила описать некоторые случаи из своей жизни для тех, кто считает себя большим знатоком церковной жизни. А также расскажу, как превратилась в «бабку-свечкодуйку».

Когда началось моё вхождение в Церковь, мне преподали несколько основных правил для женщин, идущих в храм. Первое: голову следует всегда покрывать платком или шляпкой. Второе: вход даме в брюках в церковную ограду воспрещён. Третье: женские плечи, руки и ноги должны быть максимально скрыты одеждой. Четвёртое: украшения, если они есть, должны быть неброскими, а губы – ненакрашенными. Как прилежный ученик при посещении служб я не могла позволить себе даже единожды войти в храм в брюках, а затем и вовсе от них отказалась. В моём гардеробе сейчас брюки отсутствуют.

Многие знают, как надо одеваться, когда собираешься в церковь, но даже постоянные прихожанки иногда позволяют себе «поблажку» и приходят в брюках, надевая поверх них дополнительную юбку или большой кусок ткани, который можно взять при входе в храм. Однажды после работы я решила посчитать, сколько встречу по пути женщин, одетых в юбки, и сколько – в брюки. На 20 человек в брюках только одна попалась в юбке. А молодёжь вообще вся ходит в брючной джинсе.

Прошлым летом я посетила один из монастырей Ростова Великого. Июль, жарко. Народ одет максимально комфортно: юбки, шорты – покороче, блузки и рубашки – без рукавов. И вот в таком виде многие дерзают заходить в монастырскую ограду! Но какие-то нормы всё же соблюдаются: ни одна женщина не попыталась войти в монастырь в летнем сарафане или топике.

На входе в обитель стоял служащий и предлагал всем нарушителям дисциплины длинные юбки с запахом из простой ткани. Однако не все соглашались на это.

– У меня юбка по колено!
– А у меня чёткие указания, – возражал служка, – длина должна быть не менее этой, – и показал на юбку, которую вручил спорщице. – Так что или надевайте, или оставайтесь за оградой.

Женщина надевает, бурча под нос:
– И кому всё это нужно?

Видела забавную сценку: двое мужчин-иностранцев, скорее всего немцы, не споря, тоже надели поверх коротких шорт юбки. Они в недоумении разглядывали друг друга. Такое смущение заиграло на лицах пятидесятилетних дядечек, что я невольно рассмеялась. Те в ответ тоже улыбнулись. Было ясно без слов, что они хотели сказать: «Не виноватые мы, простите нас».

Совсем другое дело – соотечественники, которым выдали юбки. Молодой мужчина, глазея на юбку, которой должен был прикрыть ноги, воскликнул:
– Мои шорты длиннее!
– Надевайте юбку – посмотрим.

Шорты оказались короче. Пришлось надевать то, что положено. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Смиряйтесь, люди!

Другой случай произошёл зимой. В тот год наша паломническая группа отправилась в село Утёвку Самарской области, где писал иконы живописец Григорий Журавлёв (1858–1916), у которого с детства руки до плеч и ноги до колен были атрофированы. Передвигаться художник мог только на коленях, а писал, зажав карандаш или кисть между зубами. По эскизам Григория произведена внутренняя роспись храма Святой Троицы в Утёвке. Одну икону живописец написал для иконостаса, много других написанных им образов разошлись по белу свету.

Мы приехали к вечерней службе и после трёхчасового сидения в автобусе с радостью высыпали наружу, вдыхая морозную свежесть. Подошли к церковной ограде, но у калитки нас огорошил настоятель храма:
– Я вас в храм не пущу! Мне экскурсанты не нужны.

Видно, достали его любители острых ощущений. Примерно за полгода до нашей поездки в одном журнале появился искажённый рассказ о жизни Григория Журавлёва. Журналисты выдали за правду собственные фантазии. И стали наезжать экскурсанты.

Мы объяснили священнику, что являемся паломниками.
– Хорошо, – ответил настоятель. – Но если среди вас есть хоть одна женщина в брюках, в храм никто не войдёт!

Нас было 50 человек, мы приехали издалека – некоторые с больными детьми. Но не оказалось среди нас женщин в брюках. Мы не обиделись на батюшку, потому что понимали: он требует всего-то не нарушать элементарные церковные правила. Служба прошла замечательно, а батюшка оказался интересным человеком, многое нам рассказал о своей церкви.

Когда я пришла в церковь, знала одно: здесь живёт Бог, и Он обо мне всё знает. Я не всегда понимала, что происходит на литургии, но сердце начинало учащённо биться уже при входе в храм. А при взгляде на икону Спасителя в иконостасе я уже не могла отвести от неё глаз. Пусть не всю службу, но стояла, с замиранием глядя на образ. По храму старалась не ходить.

С непривычки болело всё – ноги, спина, плечи, поэтому при первой же возможности старалась присесть. То ли от духоты, то ли от грязи, накопившейся в душе, мне часто становилось плохо. Липкий пот выступал на лбу, и я, почти теряя сознание, выходила отдышаться – туда, где свежий воздух. Поставив свечки, никогда не задавалась вопросом, как они стоят на подсвечниках.

Время шло. Постепенно многое в храме начало казаться близким и понятным. Вскоре у меня уже другие новички спрашивали совета. Меня узнавали иные прихожане, и я тоже многих теперь знала. Притупилось ощущение новизны и непонятности, зато возникла уверенность, что я уже почти всё понимаю в церковной жизни и всё могу объяснить. Однако несколько раз моё зазнайство разбивали так, что стыд не покидал меня неделями. Зато уяснила чётко: я знаю только то, что ничего не знаю.
Обо всём, что меня волновало, я осведомлялась в брошюрах и книгах. Да и батюшки многое поясняли. Я поняла главное требование: свечи обязательно нужно ставить на главный подсвечник в храме, который обычно находится перед аналоем у иконостаса, потому что таким образом мы чтим праздник дня. А значит, чтим Господа, Богородицу и всех святых. Если же есть возможность, то всегда ставлю свечки Спасителю, Богородице, на канун и святым угодникам на других подсвечниках.

Что же говорят батюшки тем, кто сильно переживает за поставленные свечи и всю службу, не отрывая глаз, смотрит на подсвечник, чтобы, не дай Бог, никто не касался их «грязными руками»?

Во-первых, смотреть надо на иконостас и на алтарь. Свеча – это твоя жертва Богу. Как только ты взял свечу в руки, Бог уже принял эту жертву. Поэтому, поставив свечу, забудь о ней – твоё приношение уже у Господа. Свеча – это символ нашего молитвенного горения перед Господом. А горение свечи – символ обожения человека, его очищения огнём Божественной любви.

Если кто-то думает, что стоять у подсвечника – благо, то глубоко ошибается. Насмотревшись на тех, кто управляется со свечами, особенно в большие праздники, когда народу в церковь приходит в четыре-пять раз больше, чем в обычный воскресный день, я никогда не испытывала желания стоять у подсвечника. Бедные прихожанки всё время снимали прогоревшие или склонившиеся от жары свечи, чтобы на их место поставить следующие, – и так без конца, пока идёт служба. Одна морока, да и только. А ведь нужно ещё участвовать в литургии, молиться. Я же любила стоять там, где прохладно.

Однажды после утренней службы в субботу я готовила дома обед. Нужно было почистить картошку, морковку, лук. И тут началось! Как только брала нож и начинала чистить овощи, кисти рук сводило так, что от боли приходилось всё бросать. Использовала ипликатор Кузнецова, подкладывала под скрюченные руки – иначе боль не уходила. Спустя 15 минут, когда пальцам становилось лучше, снова принималась за чистку, но через одну-две минуты всё повторялось.

Почти пять часов я готовила тот обед, хотя обычно на него уходит около часа. Подошло время собираться на вечернюю службу. И хотя я уже закончила с готовкой, боль и напряжение в руках не уходили. При сложении пальцев для крестного знамения их сводило. «Как же буду молиться?» – думала я, входя в храм.

Купила свечи. Поставила одну на главный подсвечник, остальные – на другие и подошла к кануну. Пока ставила свою свечку, увидела, что одна из свечей наклонилась. Я протянула руку, поправила её, и, когда коснулась пальцами, что-то громко щёлкнуло в кистях. Сразу исчезли боль и напряжение. И появилась мысль: значит, Господь призывает меня на труд здесь, у кануна. И решила встать и послужить.

В том месте не было постоянных служителей. Сюда всё время шёл народ, поэтому следить за свечами на кануне – задача не из простых. Но у меня получалось. Одна прихожанка потом спрашивала:
– Как же тебе это удаётся? Многие пытались стоять, но делали всё не то, и мы просили их уйти.
– Я и не хотела, но меня призвали, – объяснила той женщине.

А стоять там действительно тяжело. Подсвечник находится на таком уровне, что даже малые дети стремятся сами поставить, снять или задуть свечку. Постоянно отвлекаешься от службы. Но хуже всего бывает в большие праздники, когда число свечей превышает количество мест на подсвечнике в несколько раз. Одни свечи успели прогореть, на их месте уже стоят новые, а народ всё подходит и подходит…

Бывает, люди, для которых стараешься освободить место на подсвечнике, вдруг осаживают:
– Женщина, отойдите! Вы мешаете свечку поставить.

Отхожу. Пусть поставят. Обидно? Раньше бывало. Несколько раз говорила себе: «Всё! Больше не буду здесь стоять». Но как только появлялись такие мысли, руки снова начинали болеть, и я почти кричала: «Я буду стоять здесь, Господи!» Потом кисти отпускало.

Теперь боюсь даже подумать о том, чтобы покинуть это место, хотя мои руки почти всегда в ожогах от свечей. Когда прихожу домой, вся одежда в следах от воска. Следы повсюду – на волосах, лице, руках. А сколько блузок и шарфов пришлось выбросить из-за дыр, которые прожигали свечи! Стараюсь надевать такие вещи, которые после очистки от следов стеарина и воска выглядят прилично. Но эта одежда уже только для храма.

Свечки задуваю редко. Пламя обычно гашу пальцами – для этого нужна особая сноровка. Либо тушу их тряпочкой. Хотя понапрасну не трогаю свечи на подсвечнике, но при большом скоплении молящихся приходится их часто поправлять и переставлять. И сразу же раздаются недовольные голоса: «Зачем вы переставили мою свечку?»

Не буду же я затевать во время службы дискуссию о том, что эта свеча стоит слишком близко, закрывая другие свободные места, и мешает людям поставить свечи. Та свеча быстро нагреется от других свечек, сложится пополам и упадёт. А я поставлю её туда, где она будет гореть всю службу.

Иногда хочется сказать в ответ:
– Приходите почаще в церковь, и будете знать всё, что нужно! Приходите пораньше, и сможете спокойно поставить свечку куда хотите.

Так жарко и душно, как у кануна, не бывает больше ни у одного подсвечника. Но с Божией помощью я выстаиваю службы в невыносимой духоте и уже не испытываю желания выйти на свежий воздух. Насчёт обид поняла одно: если тебя задели, подумай, что ты делаешь не так, и постарайся исправиться.

Ещё знаю, что ничего случайного в нашей жизни не бывает. Когда батюшка говорит задевающие слова, значит, в данный момент тебе нужен именно этот священник, чтобы взглянуть на себя со стороны. Обижаться можно только на себя, батюшку следует за всё благодарить. Когда станешь по-другому относиться к тем, кто тебя обижает, тогда тебе будет явлена милость Божья, и ты увидишь много необычного и чудесного в самых простых вещах.

Из письма Надежды,
Московская область
Фото: PhotoXPress.ru

Опубликовано в №11, март 2019 года


 
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 21 мар 2019, 23:41 
Не в сети
Аватара пользователя

Спасибо, Нина, за статью!
Прочитала с интересом...

Когда мы узнали, что наш Андрей заболел, рано утром выехали в Одессу. Я как-то и не подумала, что нужно юбку с собой взять...
И слава Богу, что мне разрешали заходить в храм в брюках! А проявили сочувствие и понимание. И со стороны священников и работников храма. Правда, это было в будни (службы в храме были по выходным и праздникам). На воскресную Литургию мне дали юбку. А потом, когда стала немного приходить в себя, я поехала на рынок и купила себе юбку.
А в наших храмах сейчас редко увидишь женщин и девушек в брюках.


 
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 17 апр 2019, 17:33 
Не в сети
Аватара пользователя

Проводы желудка в армию
16.04.2019 16:14
Вот где самый строгий пост в мире

Не знаю, кто первым сказал эти слова – «перед смертью не надышишься». Одна из самых точных истин человечества. Её часто повторяли мои собратья-студенты, похлопывая друг друга по плечу перед аудиторией, где злой препод принимал экзамен.

Но даже у этой истины есть исключение. Говорите, нельзя надышаться перед смертью? Каждый год в далёкой заснеженной России наступает удивительное время, когда надышаться можно. Потому что Масленица!

До сих пор многие верующие уверены, что перед Великим постом нужно обязательно успеть всё то, что потом нельзя. От души погулять и повеселиться. Как следует выпить. Не забыть с любимым человеком «напоследок». Одним словом, прожить эти последние деньки так, словно ты успел запрыгнуть в вагон-ресторан уходящего поезда. Даже православные не брезгуют скоромным, забывая, что на Масленой неделе мясо уже не едят. Масленица, как ни странно, это уже пост. Точнее говоря, его правильное начало. Чтобы уже отвыкший от тяжёлой пищи организм, вступая в первую седмицу Святой Четыредесятницы, не мучился ни изжогой, ни похмельем, ни тоскливым ощущением «вот и всё». А мы снова и снова устраиваем проводы желудка в армию.

Помню первые годы воцерковления одного моего хорошего приятеля. Он всегда был человеком весьма занятым, потому входил в церковную жизнь, не особо задумываясь над её смыслом, но всё же формальности соблюдал. Но Великий пост старался соблюдать. По крайней мере, дату его начала свято чтил. Но ведь бывает и так – заработался человек, не уследил…

Вернулся он домой смертельно усталый. Несмотря на воскресенье, работал весь день над каким-то проектом. Есть не хотелось – доползти бы до кровати. Только собрался на боковую, как коварный будильник в голове отчаянно зазвенел. Боже мой! Как такое можно забыть? Ведь сегодня Масленица! А завтра уже Великий пост.

– Света, скорее! – крикнул молодой человек жене. – Что там в холодильнике? Тащи всё!

С тревогой поглядывая на часы, стрелки которых приближались к страшной отметке «12», приятель сначала приступил к мясным щам, спешно разогретым супругой. Осилил сразу три половника. Немного подумав, попросил плеснуть и четвёртый. Затем настала очередь пирожков и расстегаев с сёмгой. Потом знакомый увидел сковородку, полную котлет… На традиционные блины со сметаной места уже не хватило.

Потом он мне рассказывал, что первый понедельник Великого поста в тот год для него стал самым жутким днём. «Я так мучился с животом, что проклинал всё на свете, – вспоминал приятель. – Не мог думать ещё несколько дней ни о еде, ни о посте». Зато «успел»!

Мы даже не замечаем, как помешаны на еде. А в последнее десятилетие культ еды и вовсе вышел за рамки приличий. Такое ощущение, будто еда становится основным смыслом жизни. Кулинарные шоу – одни из самых популярных на телевидении. На улицах мегаполисов в глазах рябит от разносчиков еды с огромными кубическими рюкзаками. Знание восьмидесяти сортов сыра скажет о вас больше, чем диплом и профессиональные навыки.

Вот и в церковной жизни ненавязчиво расцвело удивительное почтение к желудку. Священники устали повторять, что пост – это не диета. Прихожане соглашаются: «Конечно, главное – очищение души». Но всё равно продолжают обсуждать вкусовые изыски великопостных рецептов. Можно ли есть моллюсков или, как их ещё называют в православной традиции, «черепокожих»? Какой соус использовать лучше для постных блюд – кисло-сладкий или на кунжутном масле? Однажды случайно подслушал после службы в храме разговор двух женщин. Они обсуждали, какие ароматизаторы и усилители вкуса позволительны в пост, и благословит ли батюшка Е621.

Иногда становится страшно, когда понимаешь, как глубоко в нашу жизнь проник современный мир. Сегодня, несмотря на кажущееся разнообразие, унифицируется абсолютно всё. Мы ходим в одни и те же магазины, покупаем похожие вещи и даже нередко думаем одинаково. Мир широкой альтернативы заглядывает и за церковную ограду, всё настойчивее предлагая пересмотреть устои. Например, переосмыслить и разнообразить постный стол.

Нельзя в пост есть мясомолочные продукты? Никаких проблем – вот соевое молоко, соевый майонез, сыр. Паштеты, колбаса, котлеты из сои… В одном магазине я даже увидел «соевую бастурму». Всё абсолютно постное – даже не сомневайтесь. Вот только опять не покидает ощущение, что главный смысл поста куда-то улетучился. Мы едим продукты, потому что они напоминают нам вкус пищи, запрещённой в пост. Словно невидимый режиссёр Кэмерон предлагает попробовать аватары мяса.

– Многие люди, даже воцерковленные, не понимают подлинного назначения поста, – сказал однажды на этот счёт мой знакомый батюшка, отец Андрей. – Умом понимают, что приоритет – в духовном делании, но сердце их осталось в Масленице. Хотя и слишком жёсткое следование посту ради «чистой молитвы» – тоже неверно.
– Но как же тогда поститься? – удивился я. – И как достичь правильного великопостного состояния?
– Просто помни, что первоочередное – вовсе не смирять плоть ради какого-то «очищения» или «правильного молитвенного состояния», – пояснил батюшка. – Всё это самообман. Главное – освободиться от той воли, которую тебе всю жизнь диктует желудок. Не придумывать постные блюда повкуснее, не мучить себя чрезмерным воздержанием от пищи, а сделать так, чтобы не замечать еду. Вот в чём смысл поста.

А ведь отец Андрей прав.

Однажды решил проверить, насколько силён мой аскетизм, и в первую седмицу полностью отказался от еды в пользу усиленной молитвы. По уставу первые два дня Великого поста полагается ничего не есть – максимум во вторник немного сухариков и несладкого компота. Я же решил пойти дальше.

По опыту голодных студенческих лет, когда многие обитатели общаги поневоле становились постниками, я знал, что нужно вытерпеть только первые три дня. На четвёртый чувство голода почти исчезает и становится совсем легко. Правда, приходит слабость, но для здорового молодого организма это дело десятое.

Я без особых проблем проголодал трое суток. Каждый вечер приходил на чтение Великого покаянного канона святителя Андрея Критского. Свечи, полутьма, масса верующих на коленях. Появилось ощущение, что слова молитвы я стал понимать лучше, а канон Андрея Критского – далеко не самое простое чтение.

В пятницу я позволил себе выпить немного компота и сразу почувствовал тяжесть. Нет, это ошибка! Нужно скорее возвращаться к лёгкому, «правильному» состоянию. К воскресной литургии я пришёл настолько ослабевшим, что провёл её по инерции – мало во что вникал. На проповеди батюшка провозгласил напутственные слова: «Хорошо, что многие из вас выдержали первую седмицу. Теперь точно так же надо выдержать и все остальные».

И только тогда я понял, что никакого «особого молитвенного состояния» у меня не появилось. А возникли апатия, усталость и раздражение. Я увидел, что весь мой аскетизм вышел в трубу.

Другой священник рассказывал мне об одном стареньком и прозорливом батюшке, которого имел счастье застать. У того старца была духовная дочь – весьма импозантная прихожанка, обожавшая читать духовную литературу при свечах. Она никак не могла принять великопостные ограничения. Эта женщина не являлась больной, но убедила себя, что постный стол ей противопоказан по медицинским соображениям. Долго упрашивала батюшку разрешить ей скоромное, твердила, что в этом случае перестанет постоянно думать о еде и начнёт молиться без отвлечений на мирское. Наконец, батюшка внял её просьбам. Но с одним условием.

Духовник разрешил есть абсолютно всё, но только если женщина ни разу не включит телевизор и не залезет в интернет во время поста. Как человек прозорливый, он понимал, что главная беда духовной дочери совсем не в пристрастии к еде.

Как же женщина обрадовалась! Благодарила, обещала проводить тихие весенние вечера только в молитве. Продержалась ровно четыре дня. Потом со слезами попросила батюшку снять благословение на скоромное. Жизнь без телевизора и интернета оказалась невыносима.

Знал я одну женщину – очень уважаемую пожилую прихожанку. Правда, она частенько ворчала на нерасторопных верующих или случайных «захожан», зато соблюдала все посты со строгостью древних египетских подвижников. Но однажды случилась беда.

Старушка привыкла поститься, отказывать себе во всём, и при этом любила ворчать. Она даже не заметила, как наступила Страстная седмица. Прихожанка отказывалась даже от приглашения зайти в трапезную попить чая. Наверное, укоряла других за то, что «не постятся как следует».

Наступило Светлое Христово воскресенье. После пасхальной службы, часа в четыре утра, когда все прихожане по традиции разговлялись, эта бабушка отказалась от предложенной булочки с сыром и яйца вкрутую – «Нет, Пасха ещё не наступила». Потом ушла и пропала на всю Светлую седмицу.

Вскоре мы узнали, что бабушка настолько вбила себе в голову привычку к посту с одновременным осуждением, что не смогла приступить к трапезе даже в праздник. Знакомые рассказывали: она хотела получить благословение батюшки, чтобы попоститься на Светлой седмице, а потом её увезла «скорая». Тяжелейший нервный срыв.

Ещё один священник, часто ездящий на Святую землю и Балканы, однажды спросил:
– А знаешь, где самый строгий Великий пост?
– Наверное, на Афоне?
– Нет. В Иерусалимской православной церкви, – ответил батюшка. – Там есть особое постное правило – пить воду и есть хлеб без ограничений. Однако одно условие: разрешены лишь хлеб и вода, больше ничего. Это и есть самый тяжёлый пост – не всем его благословляют, ибо даже сильные люди не выдерживают.

К сожалению, Великий пост для многих – это «смерть», перед которой не надышишься. И получается у них скорбь, а не тихая радость ожидания Воскресения Спасителя. Также мы забываем, что в Светлую седмицу следует каждый день посещать храмы – тогда, кстати, и причащаться разрешается фактически без предварительного поста. Но именно в это время церкви стоят полупустыми. Все до Красной горки снова занимаются «Масленицей» – празднуют только желудком.

Наверное, людей нельзя за это судить. У нас столько проблем и болячек! Иногда даже кажется странным, что сегодня вообще кто-то ещё способен молиться.

Святые отцы не случайно называли Великий пост «временем радости». Казалось бы – что в этом времени радостного? Однако скорбь в дни поста не просто порицается Церковью, а прямо запрещена. Ведь скоро наступит Светлое Христово Воскресение, и, значит, никто не останется не обнятым Богом.

Пост – он как наша жизнь. Жить тяжело, но всегда теплится надежда на лучшее. В Пасху мы становимся по-настоящему свободными. В это время в церкви даже запрещаются любые поклоны, ведь человек изменился – он уже не раб Божий, но сын.
Давайте не переусердствуем с постом, но и будем помнить, что эта жертва нужна. Прежде всего нам. Ещё раз приведу слова отца Андрея: смысл поста – в том, чтобы не замечать еду, перестать быть её рабом.

Пасха скоро наступит! И останется с нами ещё очень-очень долго.

Дмитрий БОЛОТНИКОВ
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №15, апрель 2019 года


 
Re: Рассказы о жизни из газеты "Моя семья"
СообщениеДобавлено: 31 окт 2019, 16:20 
Не в сети
Аватара пользователя

Зая, я перезвоню
29.10.2019 00:00
Батюшка до сих пор не знает, что людям нравится в его храме

Однажды я смотрел видео выступления современного скрипача-виртуоза. Неожиданно в зале, где сидела солидная публика, у кого-то запиликал мобильный телефон. По мелодии все моментально узнали характерные позывные «Нокии». Узнал их и музыкант. Он отреагировал на это хамство как настоящий художник – элегантно, с юмором и экспромтом. Прервал свою партию и исполнил на скрипке мелодию мобильника, под смех и аплодисменты зала. Улыбнулся и виновник переполоха, хотя и покраснел.

Когда я вспоминаю тот случай, иногда жалею, что священники во время службы не могут ответить, как тот скрипач. Даже если в храме кто-нибудь заиграет на гармони, батюшка обязан продолжать литургию. И уж тем более он не должен обращать внимание, если у кого-нибудь заиграл в кармане нежно любимый телефон. Хотя он лучше всех знает, как такие звуки мешают молящимся людям. Несмотря на объявления на дверях храмов, убеждающие людей выключать телефоны или хотя бы убрать звук, меньше таких инцидентов не становится.

Но и церковь тоже учится на боевом опыте.

Один мой знакомый давно собирает интересные церковные объявления со всех концов страны. Коллекционировать их он начал ещё в девяностые, когда простота нравов приходской жизни трогала наивным очарованием. Здесь и просьбы пожертвовать на храм дровами, и обращение к рыбакам округи помочь рыбкой котам и собачкам при храме. Есть и редкое объявление, увиденное приятелем в одном сибирском храме, о сборе средств на восстановление старинной, ещё царских времён, электропроводки.

Современные объявления тоже порой заставляют улыбнуться. «Подпевать хору не благословляется». «В храме ведётся видеонаблюдение. А ещё всё видит Бог». «Братья и сёстры! Курение вредит вашему здоровью, а курение рядом с храмом вообще может его серьёзно подорвать». «Пожалуйста, закрывайте эту дверь – вкусные запахи отвлекают от молитвы. Спаси вас Господи!» В последнем случае, видимо, речь идёт о двери трапезной.

Но ни одно из этих воззваний не может соперничать по количеству напоминаний о выключении перед службой мобильников.

«В храме связь только с Богом», – гениально сочинил какой-то батюшка. «Отключи меня в храме, я хочу помолчать», – умоляет рисованный, судя по всему, матушкиной рукой мобильничек, пускающий слезу за непутёвого хозяина.

Одно объявление в своё время меня поразило до глубины души. Жаль, батюшка оказался очень строгим и съёмку в храме категорически не разрешил. Но содержание самых изысканных частей текста я примерно запомнил. Наверное, их автору в семинарии поручали творческие задания – что-то вроде стенгазеты.

«Я звоню в храме, безумный человече! – гласил сей памятник новоцерковной словесности. – Мнишь, что ты являешься моим хозяином и носишь меня в своём кармане? Но это я твой хозяин! Ты у меня на поводке. Ты пришёл к Богу, а сатана спрятался во мне и не даёт тебе приблизиться к Господу. Я звоню, человече! Я звоню, а ты молчишь!»

Но чаще можно встретить различные варианты следующего грозного предостережения, которое необычайно распространено и путешествует сегодня от одного прихода к другому: «Аще кто по забвению или по неразумению своему не отключил глас телефона своего, сотовым нареченный, и тот телефон на Богослужении возопит гласом непотребным, будет телефон тот незамедлительно изъят и с молитвой погружен в воду святую, дабы не осквернял благочестие в храме и другим в назидание».
Во как!

Обычно нецерковные люди принимают эти слова за чистую монету. В их представлении звонящие телефоны изымают и помещают в воду мракобесные православные дружинники или хмурые казаки. «Конечно, это шутка, хоть и горькая, – говорит мой знакомый московский батюшка, отец Алексей. – Никто, разумеется, телефоны не бросает в святую воду по той простой причине, что эти действия точно так же нарушают церковную дисциплину, не говоря уже о гражданском законе. Хотя я такие объявления не одобряю, должен отметить, что в качестве меры устрашения эти объявления работают, профилактика отличная. Разговаривал с новообращёнными – некоторые действительно побаиваются «мобильных рейдов». Но если серьёзно, то, конечно, достали».

Эти слова батюшка Алексей сказал напоследок и попросил на всякий случай изменить его имя.
Другие священники вспоминали, что благочинный собрал их на совещание и просил подумать, что ещё можно сделать с несознательными владельцами звонящих трубок в церкви. Толком ничего не придумали, хотя предложение одного молодого отца понравилось. Он подал мысль использовать на приходах маломощные глушилки. Другая идея: создать в храме сеть вай-фай с обязательной рассылкой во время службы напоминаний о выключении телефонов. Хотя непонятно – даже если эта сеть заработает, телефон всё равно должен запиликать при доставке сообщения.

А я помню историю, которую мне поведал один знакомый. Он ходит в храм, где служит очень молитвенный, строгий, но при этом страшно оригинальный батюшка. Однажды в их церковь во время литургии вошла гламурная девица. С небрежно наброшенным шарфиком, едва прикрывающим декольте, с тонной штукатурки, с «подкачанными» губами – в общем, хорошо узнаваемый типаж.

Она какое-то время бодалась с бабками в свечной лавке, но всё же свечи купила и поспешила к иконе какого-то святого. Зажгла, неумело поставила, затем сложила ладони по-католически – видимо, подсмотрела в каком-нибудь фильме. И вдруг у этой красотули зазвонил айфон. «Алё, зай, я сейчас не могу. Я в храме, – приняла вызов девица, совершенно не смущаясь, что рядом проходил священник с кадилом. – Говорю же – я в храме! Да. Здесь нормальненько так… Иконки, круглые штучки всякие. А самое красивое, что мне больше всего понравилось…»

Договорить девушка не успела – её вынесла к дверям храма стайка совершенно озверевших шипящих старушек.

После службы эти верные бабушки приступили к отцу настоятелю и принялись жаловаться: мол, сколько можно терпеть святотатство? Надо же какие-то меры принимать, а то ходят и звонят, ходят и звонят. Однако уставший батюшка пребывал в созерцательном расположении духа.

– Ну и что же вы её не расспросили? – глядя куда-то поверх старушечьих голов, поинтересовался священник.
– Что не расспросили? – не поняли бабки.
– О том, что ей больше всего понравилось в нашем храме, – пояснил настоятель. – Сначала надо было узнать, а потом вышвыривать человека. А то непорядок – сколько лет служу, а сам не знаю, что самое красивое в нашем храме. Вы уж на будущее спрашивайте!

Бабульки перепугались до смерти. Извинились и спешно ретировались по своим делам. Видимо, восприняли слова батюшки как прямое благословение. С тех пор, как только у кого-нибудь из «захожан» звонил телефон, они сопровождали человека до дверей, а потом интересовались, чем ему храм больше всего понравился – мол, сам батюшка просил узнать. Обычно хозяева не вовремя заголосивших телефонов извинялись и спешили не только выключить бесовский аппарат, а поскорее убраться прочь.

«Но был случай, когда я понял, что нам следует терпеть «звонилки», – поведал отец Алексей. – Пару лет назад служил по благословению нашего архиерея в одном небольшом храме, почти сельском. Церквушка маленькая, дореволюционная, уютная. Обстановка, сам понимаешь, камерная. И вдруг у одного мужика завыл телефон. Именно завыл – у него в качестве рингтона был установлен сигнал сирены. Другой бы с извиняющимся видом выскочил из храма, а этот принял звонок! Тут уж я и не выдержал.

Как раз перед началом причастия дело было, когда я смог сделать паузу в службе. Очень жёстко отчитал того дядю за нарушение церковного порядка, за отсутствие малейшего почтения к святыне – и так далее, по списку. Мужик извинился, быстро вышел из церкви. Через десять минут после причастия, когда все прикладывались к кресту и я уже собирался делать отпуст, подошёл и злостный нарушитель. Приложился, ещё раз извинился. «Простите, – говорит, – батюшка. Я хирург. В кои-то веки на службе решил побывать, а тут – срочный вызов, не мог не ответить. Всё, надо бежать. Извините ради Бога!»

Тогда и я понял, что разные случаи бывают. Бог не просто так этого дядю ко мне в храм привёл. Так что хотим мы того или нет, придётся нам по мере сил терпеть все эти звоночки. Даже если абонент для наших слов временно недоступен».

Дмитрий БОЛОТНИКОВ


 
 Страница 4 из 4 [ Сообщений: 36 ] 
На страницу: Пред.  1, 2, 3, 4

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Наши сайты:
SmertiNet.ruСайт SmertiNet.ruAhirat.ruСайт Ahirat.ru
© 2012-2023 Смерти нет!
При поддержке phpBB Group и русскоязычного сообщества phpBB

Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
Time : 0.091s | 22 Queries | GZIP : On